Бенуэй поворачивается к герру профессору. Его глаза сверкают от безумной решимости и веры.

– An die Arbeit. 31

Авенида Пятого Мая в Мехико-Сити имеет загадочной вид: здесь, в этом районе, сохранились вышедшие из употребления ремесла. На доме номер 23

Джо обнаруживает табличку с потемневшими золотыми буквами: HERNANDEZ DESAMPARADO, ABOGADO/ ASUNTOS DE DOCUMENTOS Y EMIGRACION 32 .

Три этажа вверх в скрипучем открытом лифте, дверь которого – в конце длинного коридора. Джо стучит: тире – точка – точка. Дверь немедленно открывается, и из нее как чертик из коробочки появляется человек. Такое ощущение, словно он за ней прятался. Он элегантно одет в темный костюм, начищенные до блеска сапожки и жемчужно-серый галстук с жемчужной булавкой.

– Сеньор Хеллбрандт?

Десампарадо протягивает худую смуглую руку, гладкую и холодную на ощупь, словно брюхо ящерицы, выползшей из-под камня. Он проводит Джо в маленькую комнатку со старым письменным столом с откидной крышкой, перед которым стоит кресло-качалка. Возле стола стоит еще один стул – старый дубовый стул с сиденьем и спинкой, обтянутыми кожей. Джо садится на него.

Abogado садится в кресло-качалку, закидывает одну тощую ногу на другую и поворачивается к Джо. Это семидесятилетний старик с презрительным выражением лица, очевидно хроническим. Он берет со стола четыре листа бумаги, скрепленные медной скрепкой. Джо замечает, что от скрепки на бумаге остался зеленоватый след. Бумага старая и толстая, словно пергамент. Изучив бумаги через очки с бифокальными линзами в золотой оправе с таким видом, словно то, что в них написано, является одновременно скучным и отвратительным, Десампарадо наконец начинает говорить свистящим, словно шелк, шепотом.

– Генетические исследования. Если разобраться с Расой, можно разобраться со всем остальным.

Сказав это, он посмотрел на Джо с таким видом, словно оценивал его способность понять «все остальное». Джо сразу признал в нем такого же мертвеца, как он сам – по затрудненным, болезненным жестам, интонациям и мимике, которые давались адвокату только немалым усилием воли.

– В рамках проекта вам будет предоставлена полная свобода действий.

Какое-то время кажется, что старик слишком устал, чтобы продолжать говорить. Его слова повисают, словно остывший пепел, в воздухе кабинета, в который через единственное закопченное зарешеченное окно из армированного проволокой стекла льется тускло-серый свет.

С очевидным усилием Эрнандес Десампарадо снимает одну ногу с другой.

– Нужно подписать эти бумаги.

Джо приходится мобилизовать все свои силы, чтобы достать перо из кармана и просмотреть все контракты и формы, которые abogado положил перед ним на стол. Затем, сделав глубокий вздох, он концентрируется на Одной Точке, аккуратно подписывает документы один за другим и кладет лицевой стороной вниз на лист промокательной бумаги в кожаной рамке.

Десампарадо берет подписанные документы и помещает их на полку, скрытую где-то в глубинах старого стола.

Во время этого фарса, который, казалось, будет длиться вечно, Джо чувствовал, как весь его скопленный буквально по крупицам запас жизненной силы вытягивается из него, превращаясь в холодную серую дымку. Он покрылся мурашками, почувствовав, что находится в присутствии вампира, принадлежащего в вампирической иерархии к намного более высокому рангу, чем он сам. Но у Джо не было времени на политес.

Существует множество разновидностей вампиров. Старые вампиры, лежащие в гробу, завернувшись в плащ, вымерли вместе с Белой Лугоши 33 .

В настоящее время вампиры объединились и наняли хороших пиарщиков для улучшения своего публичного имиджа. Парень по имени Уинстон изложил давно назревшую концепцию благотворного вампиризма: «просвещенная взаимозависимость» – вот как он это описывает. Брать понемногу, оставлять на потом.

Однако, в соответствии с неумолимой логикой вампиризма, они всегда берут больше, чем оставляют. В этом вся суть вампиров. И существуют вампиры наоборот, которые отдают часть своей энергии, словно удобрение, чтобы в будущем иметь лучший урожай. На вершине иерархической лестницы стоят, если можно так выразиться, астрономические вампиры, напоминающие по своей природе черные дыры, которые всасывают абсолютно все и ничего не выпускают наружу. Джо надеется, что ему так и не придется пойти на практическое использование антивещества.

Джо внимательно присматривается перед тем, как ступить на улочку. Снова на линии фронта, снова в Египте. Но это Египет совсем другого периода. Здесь в воздухе веет отравой единобожия. Страна захвачена арабами-мусульманами. Фараоны мертвы, их боги обратились в пыль. Остались одни пирамиды, храмы и статуи…

Он в Каире, он – член запрещенной исмаилитской секты. Купец, путешествующий в сопровождении двух телохранителей. Не упускать проводника из вида, пробираясь через лабиринты улочек, базаров и лавок, кислая вонь бедности и ворчливой собачей злобы. У него при себе короткий меч, короткая эбеновая палица и отравленный кинжал. Очень важные и, я бы добавил, смертоносные асексуары.

Дальнее Собрание – это просто маленькая чайхана со скамьями вдоль стен, расположенная в удаленной части рынка. Поскольку все места заняты, посторонний человек просто пройдет мимо. Сейчас, при их приближении, три человека встают, расплачиваются и выходят. Это сигнал для пришедших войти и занять свои места.

Джо впервые встретился с Хассан-ибн-Саббахом, который сидел на скамье напротив него в шести футах. Он записал в своем дневнике:

«У меня тут же сложилось впечатление о нем, как об очень суровом и решительном человеке, причем я никогда прежде не встречал подобной решительности. В нем нет ничего от заурядного жреца-фанатика. Жрец есть посредник, а посему по самой своей природе – распространитель измышлений. Хассан-ибн-Саббах – Имам, а это подделать невозможно. Достаточно обратить внимание на его глаза – бледно-голубые, временами почти белые. Его разум чист, как вода в подземной реке, и течение его столь же причудливо. Никогда невозможно с уверенностью сказать, где подземная река выйдет на поверхность, но когда она выходит, сразу становится ясно, что это могло произойти только в этом месте и больше нигде.

Возникает вопрос: каким образом боги и демоны Египта организовали и заставили работать изощренный бюрократический аппарат, контролировавший и распределявший бессмертие, награждая им по своему произволу горстку избранных? Тот факт, что избранных было немного, косвенно свидетельствует о том, что отбор осуществлялся на основании какого-то редко встречающегося признака.

Ограниченное и подлежащее отзыву, бессмертие действительно существовало. Именно поэтому никто не бросал вызов системе. Каждый хотел стать Богом сам, не изменяя условий игры. Другими словами, они простирались перед фараонами и Богами, от лица которых фараоны правили и говорили…

Затем пришли религии единобожия – иудаизм, христианство, ислам, – которые обещали бессмертие всем, кто соглашался соблюдать несколько простых правил. Молись и не ошибешься. Молись и веруй – веруй в очевидную ложь и молись бесстыжему обманщику.

Бессмертие есть одновременно цель и функция. Разумеется, немногие способны соответствовать такой цели. А этот христианский Бог, сражается ли он в рядах своих почитателей? Ничуть. Словно трусливый офицер, он держится подальше от поля брани, купаясь в сопливых молитвах своих подхалимствующих говноедов-почитателей – своих псов».

В Мехико-Сити Ким устраивается на работу в оружейный магазин и работает над усовершенствованием макахуитля. Это единственное эффективное оружие, изобретенное ацтеками, которое представляет собой осколки обсидиана, вставленные в деревянную рукоятку, формой напоминающую молоток для игры в крикет. Лезвия, острые как осколки стекла, воздействие которых усилено весом тяжелой деревянной рукоятки… опытный воин в звании Кровопийцы или Скорпиона мог перерезать обе ноги своему противнику одним взмахом такой палицы… Ким изготавливает макахуитли самых разнообразных форм, некоторые даже в виде длинных хлыстов из гибкого дерева… или в виде коромысла с рукояткой посередине, чтобы удерживать в руках… можно прятать его за спиной… один удар по горлу… а еще плетки с кожаными звеньями, в каждое из которых вшито по несколько обсидиановых зубцов: при желании их можно смазать ядом.